Вкус труда
Ольга Сегаль
Беседовал Константин Зорин
Садоводство отнюдь не является прерогативой лишь южных или черноземных регионов России. Оно успешно может развиваться и приносить прибыль даже в районах рискованного земледелия, характеризующихся длинными зимами с морозами до –40ºС и коротким летом.
Уральский регион крайне суров для садовых и ягодных посадок, но этот факт нисколько не мешает созданию и становлению на его территории современных агропредприятий. Сегодня компания «Григорьевские сады» — интенсивные плодово-ягодные насаждения площадью более 140 га на берегу озера Анжелы, на стыке Челябинской и Свердловской областей. О том, как создавалось хозяйство и продолжает развивается, разрушая многие стереотипы, рассказала Ольга Сегаль, управляющая плодово-ягодными садами ИП ГКФХ Филиппова А. А. «Григорьевские сады».
— Как возникла идея создать садовое предприятие интенсивного типа в регионе, не особо подходящем для этого по мнению многих аграриев?
— Когда мы начали прорабатывать идею с закладкой сада, которую подал мой отец, обратились в аграрные ведомства Челябинской и Свердловской областей с предложением инвестировать в интенсивное садоводство. Взаимодействие со свердловскими чиновниками у нас не получилось, скорее всего, по причине того, что приоритетом в этом регионе является молочное животноводство и другие отрасли АПК, хотя в субъекте многие десятилетия функционирует «Свердловская селекционная станция садоводства», где трудится известный советский и российский селекционер Леонид Андрианович Котов. Ему удалось создать такие сорта, как Краса Свердловска, Свердловчанин и другие, которые по качественным характеристикам не уступают южным. При этом по биохимическому составу уральские сорта обладают преимуществами, поскольку имеют в несколько раз больше витаминов и микроэлементов. В итоге в 2015 году мы произвели первую закладку садов площадью 1,1 га, начав получать субсидирование через Министерство сельского хозяйства Челябинской области. В 2016 году мы заложили еще 1,8 га, в 2017 году — 9,68 га, и собрали первый урожай яблок. К 2018 году нам стало окончательно понятно, что садовый проект нам интересен, хотя сначала мы не рисковали крупными вложениями в эту отрасль. Первые сады мы сажали безопорными со схемой посадки 5×2 и 5×2,5 м. Основной целью было проверить, какие сорта пойдут, как их формировать и обрезать под интенсивное садоводство, какие системы питания и защиты применять. Кроме того, необходимо было время для адаптации современных технологий под уральский регион. Действительно, у нас оказалось больше вопросов, чем ответов. Однако расположение в этом субъекте имеет свои плюсы: морозы зимой до –40ºС позволяют уничтожить большинство вредителей. По этой причине в плане патогенной среды у нас все более благополучно по сравнению с южными регионами.
В 2018 году мы посетили конференцию, организованную предприятием «Сад-Гигант Ингушетия». Наша делегация познакомилась с самыми передовыми на тот момент технологиями в России: интенсивными насаждениями, шпалерной закладкой, капельным орошением и так далее. Главный агроном Магомед Заурбеков, ставший нашим большим другом и консультантом, лично провез нас по садам, подробно показав технологические процессы и обучив впоследствии наших сотрудников. За столь важную в начале развития поддержку мы очень благодарны компании «Сад-Гигант Ингушетия» и лично его генеральному директору Замиру Балкизову. Сразу после этого мы начали высаживать сады со шпалерными конструкциями и сделали капельное орошение. Также в 2018 году мы произвели первые закладки ягодников.
— К каким результатам вы пришли за эти годы?
— Сегодня нами заложено 140,69 га, из которых 77,67 га приходятся на плодовые культуры — 69,82 га яблони, 4,69 га груши, 3,16 га косточковых, то есть вишни, сливы, абрикоса, и 63,02 га на ягоды: 26,32 га смородины, 27,05 га жимолости, 4,6 га крыжовника и 5,05 га малины. В начале марта мы выиграли торги на 307 га хорошей плодородной земли на берегу озера, и общая площадь земельных наделов сейчас составляет 850 га. До 2025 года мы предполагаем высадить 450 га плодово-ягодных насаждений, до 2030 года — 800 га. В плане урожайности мы ориентированы на сбор в среднем 20–30 т/га яблок с учетом наших сортов и климата в зависимости от плотности посадки.
Для нас было принципиально важным создать «конвейер по сбору», чтобы мы не зависели от одной продукции, и предприятие могло дифференцировать риски. По этой причине была высажена жимолость, красная и черная смородина, малина, слива, вишня и другие плодово-ягодные культуры. Сортовой ассортимент позволяет нам растянуть период сбора продукции и не останавливаться в этом процессе с июня по сентябрь. Безусловно, пока мы не удовлетворяем и еще долго не сможем покрыть потребности местного населения в полном объеме. Сегодня наше предприятие — единственное интенсивное плодово-ягодное хозяйство в регионе, занимающееся высадкой и выращиванием промышленных садов. Конечно, попытки организации садоводства в субъекте предпринимаются, но у энтузиастов отсутствуют необходимые знания и специалисты.
— Как вы смогли разрешить извечную кадровую проблему?
— Нам удалось сформировать команду, состоящую во многом из молодых специалистов с высшим образованием, готовых развиваться. При этом мы имеем опытных и мудрых консультантов, и расстояние не имеет значения. Я уже упоминала известного селекционера Леонида Андриановича Котова, который, несмотря на свой преклонный возраст, активно нам помогает. По защите и питанию растений нас консультирует Елена Павловна Странишевская из ФГБУН «ВНИИ виноградарства и виноделия “Магарач” РАН», которая лично проводила исследования в наших садах и продолжает давать ценные советы. На предприятии сегодня работает 40 человек штатных сотрудников. В сезон привлекаются рабочие из близлежащих поселений, студенты и осужденные из колонии поселения.
Я считаю, что у нас кадровая проблема не стоит остро, в отличие от большинства агропредприятий России. Данный вопрос, в частности, мы решили за счет того, что у нас проходят практику студенты и абитуриенты аграрных вузов. Из них мы отслеживаем лучших работников, однако зачастую из 100 человек можно выбрать по нашим критериям лишь 1–2 студентов, которые впоследствии останутся в хозяйстве. С отобранными выпускниками мы заключаем долгосрочные контракты и начинаем их обучать на ведущих российских и мировых (до пандемии) агропредприятиях. Для переезда специалистов в село компания строит четыре комфортабельных коттеджа под ключ в рамках госпрограммы комплексного развития сельских территорий. Дома будут сданы уже в этом году. Отдельно стоит отметить наше взаимодействие с местной исправительной колонией, с которой заключен договор подряда. Поселенцы (в нашем случае — мужчины) работают с полной отдачей, так как положительные характеристики от предприятия являются одним из основополагающих факторов условно-досрочного освобождения. Такая практика достаточно редкая, и мне даже неизвестно, применяет ли кто-то еще из моих коллег работу с осужденными.
— Как происходит сбыт продукции? Имеется ли собственная переработка?
— Основная реализация, конечно же, осуществляется через розницу, и мы ориентируемся на потребности торговых сетей, что определяет наши планы по закладке. В целом у нас с ними добрые отношения, поскольку мы — единственный производитель плодово-ягодной продукции в регионе такого масштаба. Кроме того, наши ягоды не уступают по качеству импортным, при этом они стоят в 2–3 раз дешевле. В то же время мы не живем иллюзиями и по принципиальным соображениям не продаем урожай заранее, а торгуемся с сетями каждую неделю: сегодня — одна цена, завтра — другая.
Недавно к нам обратилось предприятие, которому необходимо отгружать 130 т замороженной смородины. В одиночку мы пока такой объем ягод не производим, но потенциал продажи подобной продукции действительно высок. Для осуществления данной операции мы сотрудничаем с компаниями в городе Екатеринбурге, занимающимися заморозкой ягоды. Обычно у перерабатывающего завода сезон начинается в августе и заканчивается в апреле, в мае проводится техобслуживание оборудования, а в первые месяцы лета оно простаивает. Теперь мы заполняем данный период, получая за это адекватную стоимость продукции.
В плане переработки мы перепробовали много вариантов, в частности изготавливали разные натуральные соусы и варенья, но денег они не приносили. Прибыль обеспечивает алкоголь. Кроме того, на предприятии бывает до 15% некондиционных ягод и плодов, поэтому мы занимаемся изготовлением сидров. Напитки будут выпускаться на другом предприятии, но из сырья компании, с согласованным купажом и под нашим полным контролем и этикеткой. Я не вижу смысла организовывать производство сидра непосредственно в хозяйстве с учетом того, что у партнера простаивают мощности. Также существует идея выпуска бренди из ягод, но ситуация с ним складывается сложная. По моим данным, в России отсутствует легальная винокурня, которая бы занималась производством таких напитков, а местные заводы подобный проект не привлекает, поскольку они заняты массовым разливом распространенной крепкой спиртной продукции. Однако крупные винные магазины заинтересованы в нашем предложении несмотря на высокий ценник, поэтому мы активно прорабатываем вопрос легальной винокурни. Изначально такой проект не выглядит сверхсложным: строительство помещений обойдется примерно в 15 млн рублей, первичное оборудование — 10 млн рублей, лицензия — 9,5 млн рублей. Пока не понятен результат по факту. В стране работают нелегальные винокурни, но никто не может рассказать, как запустить производство с соблюдением всех норм и правил.
— Большой ли у вас парк техники в садах? Каково соотношение иностранных и отечественных машин?
— В нашем хозяйстве пять тракторов: четыре МТЗ и китайский Lovol. Конечно, у нас много агрегатов, позволяющих механизировать процессы прополки и покоса, однако мы гордимся тем, что наши агрономы часто используют лошадей для контроля за высадкой, качеством уходных работ и инвентаризации садов. Эти животные повышают эффективность труда и мобильность сотрудников. С их высоты открывается более широкий обзор, и специалист может контролировать высадку яблони и смородины, расстояние между которыми достигает километра. Кроме того, нет необходимости возвращаться к тому месту, где осталась лошадь — достаточно свистнуть, и она сама прибежит к агроному, сэкономив его драгоценное время. Эффективность сотрудников, работающих верхом на высадке, по моим подсчетам, оказывается на 50% выше.
— Каковы сегодня перспективы вложений в садоводство?
— Я часто сталкиваюсь с людьми, которые заходят с инвестициями в этот сектор на последние средства. Они считают, что смогут развить данный бизнес с нуля и будут зарабатывать огромные деньги. Как правило, такие бизнесмены потом серьезно проигрывают. Сегодня садоводство — отрасль, которая может развиваться в России только с господдержкой, и, заходя в нее, лучше иметь внешние источники финансирования. По моему мнению, отличным вариантом является фермерское микропредприятие площадью до 10 га, которое может силами одной семьи и пары наемных работников обеспечить уход за садами. При организации же масштабного хозяйства с ассортиментом перекрывающих друг друга культур для дифференциации рисков лучше иметь дополнительное финансирование, способное поддерживать бизнес в течение первых 5–6 лет. Прискорбно, что многие заходят в этот сектор и не справляются с итогами первой же серьезной засухи, не выдержав кредитной нагрузки.
— Как вы относитесь к заемному финансированию?
— Надо отметить, что мы не являемся закредитованным предприятием. У евреев существует хорошая поговорка: ноги нужно протягивать по одеялу, поэтому если у вас есть деньги в размере 600 тыс. рублей на турецкий опрыскиватель, то купите его, и он верно прослужит 5–7 лет. Зачем же брать кредит и покупать итальянскую технику за 2,5 млн рублей, если будет сложно обслуживать этот займ? Глядя на промахи коллег, я пришла к выводу, что нужно жить не по желаниям, а по возможностям. Конечно, я хочу итальянский опрыскиватель, но сейчас у меня два турецких агрегата, полностью устраивающих своей работой. При правильном прогнозировании бюджета и расходов можно вполне обходиться без кредитования.
Однако в случае необходимости займа возникают трудности с его получением. Капитализация нашей компании, включая земли, сооружения и технику, составляет сотни миллионов рублей. К примеру, мне нужно 15 млн рублей для организации капельного полива. Для этого мы должны предоставить ликвидное обеспечение, в качестве которого принимается только то, что можно быстро продать: машины, квартиры, тракторы. При этом 150 га садов, 850 га земли, промышленные сооружения, коттеджи на территории садов, инфраструктура, дорогое оборудование для банков ценностного значения не имеют. Более того, в начале лета мы реализуем жимолость и смородину, что полностью покроет сумму кредита. В итоге предприятие с внушительными оборотами и господдержкой не может без препятствий взять займ в 15 млн рублей. Конечно, ситуация с банковским кредитованием в России удручающая. Для ускоренного развития садоводства в нашей стране необходимо немного расшевелить банки.
— Вы говорите, что садоводство не может развиваться без господдержки. Как верно распоряжаться субсидиями, чтобы избежать возможных проблем?
— Прежде всего, при получении выплаты необходимо вкладывать именно в сады, а не покупать предметы роскоши для себя, чтобы не придумывать позже отговорки о гибели насаждений, кивая на некие климатические форс-мажорные явления, и не иметь проблем с государством. Конечно, когда происходят такие ситуации, аграрному ведомству становится крайне сложно в этих регионах добиться высоких ставок по субсидиям, поэтому при их выдаче необходимо пользоваться ими по назначению. Также нужно отметить, что нельзя рассчитывать только на субсидии, ведь поддержка государства может быть нулевой, если регион не закладывает деньги на субсидирование садоводства.
Конечно, мы получаем господдержку. Однако садоводство — отрасль с очень длинными рублевыми инвестициями, и они должны быть защищены. Например, в 2020 году мы можем высадить и потом ухаживать за 20 га садов, но Министерство сельского хозяйства РФ отвечает, что у них индикатив составляет 40 га, и мы должны заложить столько же, обещая составить бюджет на уход в 2021 году. Кроме того, субсидии урезают, а индикативы выставляются только на высадку. Следовательно, региональные аграрные ведомства интересует только цифра заложенных садов, а не валовой урожай или хотя бы плодоносящие площади. В итоге актуальным для нас остается вопрос гарантий определенного уровня субсидирования до плодоношения. При посадке сада нельзя быть уверенным в том, что субсидии окажутся выполненными в нужном объеме, а на собственные средства можно не вытянуть. Некоторые хозяйства по итогам засушливого 2020 года были готовы не наращивать, а выкорчевывать насаждения, поскольку не имели денег для приобретения средств защиты и питания. Чиновникам нужно понять: для ускоренных темпов развития садоводства аграрии должны иметь гарантии и уверенность в том, что государство поможет довести посадки до товарного плодоношения и будет с эффективными фермерами в одной сцепке.
— Возможно ли в российских садах запускать какие-то смежные бизнесы, например агротуризм?
— Агротуризм — наше все. У нас есть несколько направлений, которые мы развиваем, так как стараемся максимально монетизировать хозяйство и получать прибыль не только от самой продукции. Прежде всего, искусственный водоем для капельного орошения был зарыблен, и на нем организована платная рыбалка, места для отдыха и копчения рыбы. У нас можно остаться переночевать: мы предоставляем в аренду на различный период уютные комфортабельные коттеджи с баней и видом на озеро и интенсивные плодово-ягодные сады. Также организовываем прогулки на лошадях. На предприятии оборудованы площадки для фотосессий, пользующиеся популярностью в сезон цветения и плодоношения. Кроме того, у нас можно приобрести именную садовую аллею и «подарить» ее любимому человеку или увековечить название компании.
Самое интересное направление — проведение в нашем хозяйстве корпоративных тренингов, направленных на сплочение коллектива и налаживание коммуникаций между разными стратегически важными отделами. В процессе участники интегрируются в бригады садоводов, где для достижения результатов вынуждены тесно взаимодействовать друг с другом и окружающими. В рамках рабочих процессов офисные сотрудники могут копать, бурить, раскидывать торф и перегной, собирать ягоды, вести деятельность по закладке и уходу за многолетними плодово-ягодными насаждениями. Нередко настоящий труд на земле и суровые будни агрария позволяют переосмыслить жизненные ценности, понять и начать ценить уровень своих личных достижений, а также осознать значимость своего рабочего места на предприятии и в условиях офиса. Данный тренинг позволяет понять, кто кем является в компании, проверить стрессоустойчивость, оценить труд каждого сотрудника.
— Сейчас не самое простое время для бизнеса?
— На самом деле кризис — неплохой период. Он дает возможность оптимизировать расходы и увидеть новые стороны для развития. Так, пандемия дала толчок к становлению внутреннего агротуризма, и мы выросли в данном направлении. Цены на плодово-ягодную продукцию в торговых сетях также остаются высокими. Однако мы не расслабляемся и не выдаем на рынок товар низкого качества, считая, что так можно делать в отсутствие региональной конкуренции. Изначально было решено: наша компания поставляет только качественную востребованную продукцию в хорошей упаковке. Как понять, насколько хороши твои яблоки или ягоды? Очень просто — когда ты видишь, что люди голосуют рублем и приезжают на предприятие.
Безусловно, существуют более простые способы зарабатывания денег, чем садоводство, где много работы независимо от времени года и рискованные долгие инвестиции. Но я точно могу сказать, что чувствую себя счастливой каждый день. Этот бизнес приносит настоящее удовлетворение, несмотря на все трудности. Ты не просто покупаешь, продаешь и получаешь какие-то деньги, а делаешь то, чего нет ни у кого в нашем регионе. Когда мы получили первые яблоки и их пробовали, чувствовали вкус своего труда и усилий. Говорят, что деньги не пахнут, но это неправда. В нашем случае они пахнут яблоками и черной смородиной. Сегодня мне не стыдно ни перед своими детьми, ни перед отцом, подарившим когда-то такую чудесную идею.